– Откуда вы… – Тут Горди оборвал свой вопрос и поднял взгляд к лицу капитана. – Я не лиадиец, кэп.
– Я сумел заметить этот факт самостоятельно. Несомненно, ты считаешь, будто это имеет какое-то отношение к данному вопросу.
Он взял рюмку и откинулся на спинку стула.
– Да, сэр.
– Ты меня заинтриговал. Будь любезен объясниться.
– Да, сэр. – Горди сделал глубокий вдох и расправил сутулые плечи. – Лиадийцы считают лицо… э-э… центром сосредоточения характера. Из-за этого лиадийцы не пользуются косметикой, как это могут делать земляне – чтобы… выглядеть наряднее или казаться более привлекательными.
Он сделал паузу. Капитан поднял рюмку и помахал ею, приглашая его продолжать. Горди кивнул.
– Кроме того, лицо имеет для лиадийцев… эротическое… значение. Существуют определенные социальные ситуации, когда между лиадийцами допускаются такие прикосновения, которые запрещают земные правила поведения. Но только очень близкие люди – такие как члены семьи – прикасаются рукой к лицу или лицом к лицу. – Он сделал новый вдох. – Из этого следует, что лиадийцы должны особенно стараться держать лицо чистым. Земляне, чья культура не имеет сильного табу в отношении лица, не столь строги.
Наступило короткое молчание, во время которого Шан йос-Галан поднес рюмку к губам.
– «Табу» – это слишком сильно сказано, – заметил он. – Думаю, больше подошло бы слово «традиция». И если ты уж занялся обобщениями, Горди, то лиадийцы обожают традиции.
Он снова поднес рюмку к губам и на этот раз, как показалось Присцилле, даже сделал небольшой глоток.
– Как бы то ни было, ты, похоже, неплохо овладел фактами, – глубокомысленно продолжил он. – Однако я не уверен, что твои выводы верны. Это часто случается, когда экстраполяция проводится на основе общего, а не конкретного. В любом случае я обнаружил – опять-таки с помощью самостоятельных наблюдений, чтобы не сказать на опыте, – что быть чистым приятнее, чем быть грязным. Кроме того, я заметил, что предпочитаю смотреть на чистые лица, а не на грязные. Это, полагаю, мое личное предпочтение. Я могу и ошибаться. Однако поскольку я капитан этого корабля, то, полагаю, обладаю достаточным весом, чтобы позволить себе некоторые безобидные причуды. Так что повторяю в четвертый раз: Гордон, я предпочитаю, чтобы ты приложил усилия содержать себя по возможности в незапятнанном состоянии. – Он снова поднял рюмку. – В следующий раз мне придется тебя оштрафовать. Какую сумму ты счел бы разумной?
Мальчик опустил глаза. Он потер грязный рукав, а потом поднял взгляд.
– Десятку?
– Вполне справедливо. – Капитан ухмыльнулся. – Я замечаю в тебе задатки игрока. Или купца. Мы сядем за ленч примерно через полчаса.
Горди моргнул:
– Ленч?
– Да, ленч. Я употребил не то слово? Сыр, фрукты, рогалики – всякое такое. Поговори с Билли Джо: я полагаюсь на ее способность помочь разобраться с этим вопросом. А теперь лети.
– Есть, сэр.
И он исчез. Дверь за ним с тихим шелестом закрылась. Шан йос-Галан покачал головой.
– Моя судьба – воспитывать мальчишек. – Он поднял рюмку. – Вы готовы перейти к собеседованию, госпожа Мендоса? Или вы передумали?
Присцилла отпила глоток вина и посмотрела прямо ему в глаза.
– Я готова перейти к собеседованию, капитан.
– Отважное создание. – Он вытянул руку и повернул два рычажка, установленных на крышке стола. – Назовите, пожалуйста, ваше имя и родную планету.
– Мое имя – Присцилла Делакруа и Мендоса. Я родилась на Синтии. Я гражданка Земли.
– Значит, вы почитаете Богиню? – На его лице отразился острый интерес. – Следуете исключительно ее учению?
– Я это делала, – осторожно ответила она. – В конце концов, Она составляет часть повседневной жизни… Но я летаю на торговых кораблях с шестнадцати лет. А в галактике Богиня не имеет такой власти, как на Синтии.
– С шестнадцати… – повторил он, неожиданно прекратив расспросы о Богине. – Что вы знаете?
Она подняла брови:
– Я знаю, как готовить на команду из двадцати человек, как мыть посуду для команды из тридцати трех человек, как шифровать сообщения, как расшифровывать сообщения. Я умею водить тележку, рассчитывать распределение веса груза, определять вместимость трюмов. Когда у меня была такая возможность, я училась пилотировать. С расстояния в двести шагов моя точность стрельбы из стандартного пулевого оружия составляет девяносто процентов. Я говорю на торговом, земном, кренском и синтийском языках. По-лиадийски я понимаю лучше, чем говорю. В случае необходимости могу браться за навигацию.
Он кивнул.
– Ваша последняя должность?
– Суперкарго на «Даксфлане», приписанном к Чонселте.
– И сколько вы занимали эту должность?
– Четыре месяца, – ответила она, усилием воли сохраняя спокойствие. – Я заключила контракт на Тулоне.
– Вот как? – Он поднес рюмку к губам. – И почему вы пожелали получить работу на «Долге»?
– У меня не было выбора.
Разлетающиеся к вискам брови нахмурились.
– Неужели мистер Сондерсон все еще занимается насильственной вербовкой? Я его просил прекратить это дело, госпожа Мендоса, даю вам слово.
Уже в третий раз за час Присцилла почувствовала, что вот-вот рассмеется. На этот раз она утопила смешок в глотке вина.
– Извините, это было невежливо. Я имела ввиду, что я… была уволена с «Даксфлана». Ваш корабль на Джанкалиме сейчас единственный, так что я обратилась к вам.
– Понятно. – Он отпил вина. – Похоже, ваше увольнение оказалось неожиданным.
– В высшей степени.
Он снова кивнул, сел поудобнее и положил ладони на крышку стола.